21.
Когда герой-любовник поет «Колыбельную» И вновь я с вами, дорогие мои друзья. И вновь, уже в третий раз, я возвращаюсь к Олдржиху Новому, нашему непревзойденному салонному комику, певцу, режиссеру, директору театра и драматургу а также поэту-песеннику. До Второй мировой в Праге у него был свой музыкальный театр на Вацлавской площади, а также он снялся во множестве прекрасных кинокомедий. С молодых лет искал он вдохновения на театральных сценах Парижа и Вены, а после смены режима после войны начал интересоваться музыкальным театром Советского Союза. Еще прежде, чем он побывал впервые в Москве, в конце 1945-го года он поставил в жанре музкомедии «Женитьбу» Гоголя. И, конечно, сам выступил в главной роли Подколесина. (По печальному стечению обстоятельств, этой же комедией он прощался с театральной публикой в 1974-м году). Поиск новых подходящих для чешской сцены оперетт закончился успехом. Оперетты того времени, 50-х годов, конечно, в большинстве, что касается содержания, были особого рода, но музыкальная сторона ему подходила. Из довоенных оперетт он выбирал произведения Дунаевского. В 1957-м году на сцене музыкального театра в Карлине он сыграл главную роль в оперетте Дунаевского «Белая акация». В Москве Олдржих Новы открыл для нас Юрия Сергеевича Милютина, композитора, который был на четыре года младше его.
Постепенно они стали близкими друзьями. В прологе к оперетте «Поцелуй Чаниты», которую я нашел в архивах Чешского радио, и которая была записана в 1958-м году, Олдржих Новы говорит о «приятной и очаровывающей» музыке Милютина. Он сделал редакцию оперетты «Поцелуй Чаниты» для радио, и сообщил слушателям: «Юрий Милютин – один из самых успешных в наши дни композиторов, пишущих оперетты. Только за последние 15 лет он написал 12 оперетт! Во время моей последней поездки в Москву я обещал Юрию Милютину, что он увидит Чаниту в Праге, но пока что он ее хотя бы услышит. Итак, дорогие слушатели, и Вы, дорогой Юрий Милютин, - если вы уже устроились у своих приемников, то желаю вам приятных впечатлений!» Олдржих Новы – салонный комик и герой-любовник в чешских фильмах – не был известен в России. Зрители могли его видеть лишь, когда он достиг старшего возраста и играл роли второстепенные, представляя человека «старых времен», - например, в детективах «Золотой паук», «Белая заколка», «Когда алиби мало». Единственный музыкальный фильм, который попал в Россию, и где в главной роли играл Олдржих Новы, была комедия 1955-го года «Музыка с Марса». Кое-чем она напоминала успешную «Карнавальную ночь». В роли композитора он поет ребенку в коляске «Колыбельную», которую вы можете сейчас послушать. А я прощаюсь с вами.
22.
Медаль адмирала Нахимова Дорогие друзья! Когда мне было лет десять, мама на День рождения купила мне книжку, которую я присмотрел для себя на витрине магазина. Это была книга Николая Жданова «Морская соль», она вышла у нас два года спустя после того, как в 1951-м году ее выпустило Госиздательство детской литературы в Москве. Чешскую книгу иллюстрировал Зденек Буриан. То, что ее иллюстрировал именно он, сделало из книги музейный экспонат или предмет зависти коллекционеров. Ведь сегодня у нас существует музей иллюстратора Зденека Буриана, а также клуб его поклонников и коллекционеров. Я должен сказать, что книга «Морская соль» в детстве стала для меня одной из тех русских книжек, которые значительным образом повлияли на меня. Я хотел быть нахимовцем и моряком, хотя даже плавать не умел. В то время, как мои одноклассники ходили в Дом пионеров или закладывали тайные организации «Быстрые стрелы», я, не-пионер, уговорил двоих из них основать Нахимовский кружок! Кто такой был адмирал Нахимов, знал только я, но моим друзьям это нисколько не мешало. Я сделал три членских билета, и еще один для председателя «Быстрых стрел», которого я почтил званием «почетного члена». За это и он, хотя и без особого энтузиазма, назначил меня «почетным членом» «Быстрых стрел». Пожалуй, это было все, что когда-либо предприняли наши две немного смешные, нелегальные, организации. Мы были в возрасте, когда каждый месяц в голову приходят гениальные идеи, полностью затмевающие предыдущие.
Шли годы. Книжка «Морская соль» где-то затерялась. Время от времени я вспоминал о ней. Например, когда впервые в свои 35 лет я влез в море. Это произошло в Азербайджане, в Баку. Я стоял, омываемый морской волной, по пояс в воде. Глубже я идти не решался, так как все еще не умел плавать. С прибывающими годами я все больше тосковал о книгах своего детства. Я искал их в антиквариатах, и на самом деле нашел многие из них. Между ними и пару русских, благодаря которым я в свое время стал проявлять интерес к природе, интересоваться техническими открытиями, или, например, узнал, как выпускают газеты и как стать журналистом. С каждой из этих книжек меня связывают неповторимые истории, которые случались со мной. Я поделюсь ими с вами. И мой сегодняшний рассказ приближается к кульминации. Несколько лет назад один из членов Клуба коллекционеров курьезов пообещал мне, что попробует найти мне книгу «Морская соль». И это удалось. А сегодня, когда я рассказываю вам этот эпизод из детства, произошла странная вещь: я искал в Интернете информацию об адмирале Нахимове. Ее было много. Но меня заинтересовал один аукцион, к которому я присоединился. С молотка продавали памятную медаль адмирала Нахимова! Я назвал цену, потом прибавил, и вдруг неизвестный соперник перебил мое предложение. Я вновь добавил, и вновь – неудача. Мысль о том, что к своей седине я добавлю медаль адмирала Нахимова, придала мне упорства, и я вновь повысил свою цену. И опять кто-то оказался щедрее меня. Я понял, что продолжать бессмысленно, так как цена и так завышена, и остановился. На другой день утром за завтраком я рассказал обо всем жене. Она искренне благодарила меня за то, что я поберег семейный бюджет. И завершила свою похвалу замечанием: «В конце концов, признайся, зачем она тебе, ведь ты до сих пор не умеешь плавать!» Что же, она права – я не заслуживаю этой медали. Сегодня я прощаюсь с вами одной из прекрасных русских народных песен, которую я когда-то сопроводил чешским текстом в духе русских былин. Назвал я ее «Печальный луг, печальное дерево».
|